Плакала....
Случай возле бани
Атос, Портос и Арамис
Однажды в баню собрались.
Они туда по вторникам ходили.
Атос принес с собой насос,
Портос — шампуня для волос,
А Арамис — мочалку (де Тревиля).
Стоял погожий банный день.
У Нотр-Дам цвела сирень,
А в Лувре тихо музыка играла.
И надо ж было в этот час
Случиться вдруг у банных касс
Гвардейцам господина кардинала.
Отвесив вежливый поклон,
Сказал гвардейцам дю Валлон,
Известный всем под именем Портоса:
— Я рад приветствовать вас здесь,
Но нам в парилку всем не влезть,
Там, господа, не хватит места просто.
Я предлагаю вам пока
Махнуть по кружечке пивка
Или по парку погулять немного,
А часиков примерно в пять
Вернетесь вы сюда опять
И парьтесь на здоровье, ради бога.
На что гвардеец де Жюссак,
Красавец в завитых усах,
Всегда подтянут, выбрит и надушен,
Ответил, взявшись за эфес:
— Раз в бане не хватает мест,
Придется, господа, вам мыться в душе.
В ответ на эту речь Атос
Мгновенно выхватил насос,
Портос — шампунь, а Арамис — мочало,
Встав в порядок боевой,
Атаковали вражий строй —
Решительность всегда их отличала!
Но в схватке ни один не пал —
По счастью, кто-то прочитал
Висевшее над входом объявленье:
„Сегодня в бане пару нет —
У нас котел не разогрет.
Месье, примите наши извиненья“.
Про это дело кардинал
Через миледи разузнал
И принял кардинальное решенье:
Чтоб понапрасну кровь не лить,
Он бани приказал закрыть,
А банщиков казнить для устрашенья.
1987
Cтрашная картина
Какая страшная картина,
Какой порыв, какой накал!
По улице бежит мужчина,
В груди его торчит кинжал.
— Постой, постой, мужчина резвый,
Умерь стремительный свой бег! —
Вослед ему кричит нетрезвый
В измятой шляпе человек.
— Не для того тебя рожала
На божий свет родная мать,
Чтоб бегать по Москве с кинжалом
И людям отдых отравлять!
1980
читать дальше
Меркантильное (про денежки)
Кто-то любит свежий ветер,
Кто-то мягкий каравай,
Кто-то ребусы в газете,
Мне же — деньги подавай.
Я, признаться по секрету,
Очень денежки люблю.
Ничего приятней нету,
Чем копить их по рублю.
И шагаю с этой ношей
Я по жизни, весь звеня.
Вот какой я нехороший,
Полюбуйтесь на меня!
1982
На Павелецкой-радиальной
Средь ионических колонн
Стоял мужчина идеальный
И пил тройной одеколон.
Он был заниженного роста,
С лицом, похожим на кремень.
Одет решительно и просто -
Трусы,
Галоши
И ремень.
В нем все значение имело,
Допрежь неведомое мне,
А где-то музыка гремела
И дети падали во сне.
А он стоял
Мужского рода
В своем единственном числе,
И непредвзятая свобода
Горела на его челе.
1994
Будь я малость помоложе,
Я б с душою дорогой
Человекам трем по роже
Дал как минимум ногой.
Да как минимум пяти бы
Дал по роже бы рукой.
Так скажите мне спасибо
Что я старенький такой.
1994
Подражание французскому
Один кюре, слуга усердный Бога,
Известный благочестием своим,
Решил купить французского бульдога.
Откладывая каждый день сантим,
К страстной неделе накопил он сумму,
Которая позволила кюре
Приобрести породистую суку.
Он сколотил ей будку во дворе,
Купил ошейник из мягчайшей кожи
И красоты нездешней поводок.
О, если б знал он, милостивый Боже,
Какую шутку с ним сыграет рок!
Раз в воскресенье, отслуживши мессу,
Узрел кюре, придя к себе домой,
Что тварь, поддавшись наущенью беса,
Кусок стащила мяса.
— Боже мой! — Вскричал святой отец
И в гневе диком,
Забыв когда-то данный им обет,
Весь почернел и с искаженным ликом
Сорвал висящий на стене мушкет.
И грянул выстрел по законам драмы,
А вечером, когда взошла звезда,
Он во дворе киркою вырыл яму
И опустил собачий труп туда.
Смахнув слезу и глянув исподлобья
На дело обагренных кровью рук,
Соорудил он скромное надгробье
И незабудки посадил вокруг.
Потом кюре передохнул немного
И высек на надгробье долотом:
„Один кюре, слуга усердный Бога…“
А дальше всё, что с ним стряслось потом.
Перевод с русского сперва на французский, а потом обратно на русский.
1984
Человек сидит на стуле,
Устремив в пространство взгляд,
А вокруг летают пули,
Кони бешено храпят.
Рвутся атомные бомбы,
Сея ужас и печаль,
Мог упасть со стула он бы
И разбиться невзначай.
Но упорно продолжает
Никуда не падать он,
Чем бесспорно нарушает
Равновесия закон.
То ли здесь числа просчеты,
Что сомнительно весьма,
То ли есть на свете что-то
Выше смерти и ума.
1989
* * *
Вчера явился мне во сне мужик,
Его был страшен и причудлив лик,
Глаза огнем горели, а из уст
Свисал сухой смородиновый куст.
Внезапный ужас члены мне сковал,
Видением сраженный наповал,
Не в силах удержать в коленях дрожь,
Я прошептал: — Ну ты, мужик, даешь!
Видал я разных мужиков во сне,
Порою адекватных не вполне.
Но ни один из них, клянусь крестом,
Не посещал меня во рту с кустом.
Мужик воскликнул: — Что за ерунда!
Попал я, вероятно, не туда.
Ты сплюнь-ка через левое плечо,
А я приснюсь кому-нибудь еще.
И он исчез, как был, во рту с кустом,
А я один лежал во сне пустом,
Пока забвенья черная река
Не поглотила на фиг мужика.
1991
Сгущалась тьма над пунктом населенным,
В ночном саду коррупция цвела,
Я ждал тебя, как свойственно влюбленным,
А ты, ты, соответственно, не шла.
Я жаждал твоего коснуться тела,
Любовный жар сжигал меня дотла,
А ты прийти ко мне не захотела,
А ты, смотрите выше, все не шла.
Полночный сад был залит лунным светом,
Его залил собою лунный свет.
Сказать такое — нужно быть поэтом,
Так написать — способен лишь поэт.
Поэт, он кратким должен быть и точным,
Иначе не поэт он, а фуфло.
Короче, я сидел в саду полночном.
А ты, как чмо последнее, не шло.
1994irteniev.msk.ru/verse.php3?id=byyear